Вотчина


Написать эту статью меня вдохновил рассказ Антона Поспелова «Дедушкин нахлыст». Полностью соглашаюсь с автором, что эмоции и тревоги, которые мы испытываем в раннем детстве, становятся впоследствии основой наших жизненных убеждений, комплексов и страхов. Именно в этом возрасте формируются стереотипы восприятия мира, которые мы как багаж тащим на себе всю сознательную жизнь.

Мне стало интересно, а какие ребяческие переживания и чувства подвигли меня в свои пятьдесят с гаком лет забросить, куда подальше удочки, донки и даже горячо любимый спиннинг и с головой погрузиться в мир нахлыста?

...Это был тот благодатный возраст, в котором мальчишки имеют живые пытливые глаза, а их острые торчащие коленки, время от времени обильно поливаются перекисью водорода. Хорошее время, какое-то легкое и торжествующе беззаботное.

Мне здорово подфартило с местом рождения. Старенькая усадьба, где я рос, практически ничем не отличалась от тысяч таких же тонущих в виноградниках частных домовладений за исключением одного важного фактора. Выскочив на порог дома, и взяв со старта хороший разгон, я за несколько секунд стремительного бега через огород мог домчать до железного бака с затхлой водой, и затем, круто приняв вправо, выскочить на крутой спуск. Дробно перебирая ногами, чтобы не влететь в дикие заросли обжигающей крапивы, я притормаживал у зияющего чернотой остова старой прогнившей калитки и осторожно, стараясь не зацепить торчащие клыки ржавой проволоки протискивался прямо к небольшой застойной речушке. Здесь, на крохотном пятачке грязно-песчаного берега можно было остановиться, осмотреться и отдышаться. Яркие лучи солнца больно ударяли по глазам, заставляя жмуриться, а вокруг все шевелилось, порхало, ползало, жужжало, шлепало, квакало и чирикало. Красота!

Прямо здесь, в метре от нашей разбитой калитки я и рыбачил. Это было мое законное место. Моя вотчина.

Моя вотчина

Обильно затянутый «зеленкой» слабопроточный водоем скорее походил на болото, чем на речушку. Темно-каштановая вода была великолепным пристанищем для обильной фауны и здесь, прекрасно себя чувствовало и бойко размножалось богатое племя водных, надводных и подводных обитателей. Первенствовали в речке полнотелые золотые караси, густо заселившие наиболее уловистые места.

В разгар летних каникул на водоеме хозяйничали стаи белых домашних уток. Забавно причмокивая клювами, они убирали сочную ряску, создавая на поверхности воды темные полосы - дорожки. Через эти прогалинки я иногда мог наблюдать, как греются на солнышке славные рыбные спинки.

Золотые караси

По будням все мое старшее поколение отправлялось зарабатывать копейку на насущный хлеб, благодаря чему я был частично предоставлен сам себе. За мной негласно присматривала пожилая дедушкина сестра Наталья Алексеевна, которую я еще в раннем детстве, едва начав говорить, переименовал в «бабу Катю». Сердобольная тихая старушка мирилась со своим новым прозвищем и с моим увлечением рыбалкой, поэтому отпускала меня на речку без опаски. Ну, а куда я денусь-то с огорода?

…В детстве у меня было три значимых друга. Первое место полностью принадлежало неказистой цельной бамбуковой удочке с перьевым поплавком на «глухой» оснастке. Рыболовы семидесятых должны хорошо помнить эту популярную модель. Она имела короткий выточенный из дерева комель, в который был вклеен недлинный бамбуковый хлыст, благодаря чему удочка обладала отличным балансом. Сколько мы с ней карасей переловили… не сосчитать! А досталась она мне от папы. К сожалению, отец все чаще «закладывал за воротник» и в итоге совсем забросил рыбалку, работу, а заодно и нас с мамой. Он так и сгорел, беспомощно променяв свою неудавшуюся жизнь на ядовитое зелье. Это на самом деле грустная история.

Второе заслуженное место среди моих друзей принадлежало дворовому псу по кличке Мальчик, который доживал свой собачий век в деревянной будке. Больше всего на свете Мальчик любил, когда я активно царапал его ногтями по теплому сизому животу. При этом пес смачно падал на спину и, запрокидывая голову, в такт моим энергичным движениям смешно дергал задней лапой.

Третье почетное место в ранге моих друзей занимал веснушчатый соседский пацан, мой однолетка по прозвищу Валён. Мы часто по-дружески ссорились, так что дело иногда доходило до нешуточных рукопашных потасовок, но всегда мирились и в схватках с другими соседскими приятелями стояли друг за друга горой.

Ссора

Валён жил на противоположном берегу нашей речушки, чуть наискось, недалеко от пешеходного моста. Рыболовом он был так себе, больше хвастал и ловил рыбу не часто, поскольку терпения на то, чтобы сидеть с удочкой, когда не клюёт, ему недоставало. А вот дед Валёна, был знатный рыболов и имел полный комплект первосортных снастей. Его длинные и тонкие бамбуковые «двухколенки» вызывали у меня мальчишеский восторг.

Участок дома, где обитала семья Валёна, подходил прямо к речушке и место для ловли дед оборудовал по высшему разряду. На вбитых в воду крепких кольях он построил добротную деревянную кладку, соорудил подставки под удочки и изготовил очень удобные места для сидения, предусмотрительно обтянув их популярным в то время коричневым дерматином. Впечатление усиливал радиоприемник, установленный где-то в тени, над крыльцом дома. Его динамики бередили душу популярными песнями советской эстрады, которые мы знали наизусть.

Валён, выхвалялся, что скоро они с дедом поставят еще и крытый навес с освещением, чтобы и ночью карасей ловить, но я навеса так и не дождался. И без него их место с моего берега выглядело просто шикарно. В глубоком омуте у береговых зарослей, свисающих над водой, куда дед регулярно сыпал душистую прикормку, водились настоящие темно - золотые монстры. И ловил он крепко. Придет на зорьке, расчистит длинной рейкой место от ряски, сыпанет две три полных жмени вязкой макухи с отрубями и, нацепив на добротный крючок обрубок жирного выползка, сидит, выжидает...

Дед

Я по-детски завидовал, когда спрятавшись в густых зарослях бузины, наблюдал, как дед неторопливо потягивая папироску, присматривает за высоко стоящими поплавками. Гусиное перо, окрашенное нитрокраской в алый цвет, было хорошо заметно даже из моего укрытия. Я несколько раз замечал, как медленно уходят под воду ярко-красные точки, и как после резкой подсечки пригибается к воде бамбуковая удочка и громко плещется крупная, упирающаяся со всех сил рыба, от размера которой у меня внутри что-то приятно щекоталось…

…Своего первого карасика размером с окурок я выдернул, когда мне было около пяти лет. Прицепился он сам, но я хорошо помню, как меня распирало от радости и гордости. Отец подбадривающее нахваливал мой улов, не ведая того, что намертво инфицирует в меня рыболовный вирус. С тех пор, сколько себя помню, рыбалка нужна была мне как воздух. И я дышал на полную грудь, прерывая рыбную ловлю лишь в непогоду, а долгая зима, в течение которой приходилось жить без рыбалки, с лихвой компенсировалась потрепанными коньками и лыжами. Зимы в моем детстве были морозными, снежными и наши дворовые хоккейные баталии проходили здесь же, на моей родной речушке, которую перед каждым предстоящим матчем несколько пар старательных детских рук тщательно очищали от шуги и снега.

В целом, мое детство проходило вполне безоблачно. Только одно обстоятельство время от времени портило мне жизнь - материально–техническое обеспечение рыбалки в моей семье было налажено из рук вон плохо. Лески, грузила и особенно крючки, требовали постоянного обновления и пополнения. Отец, находясь под действием дурмана, совсем перестал интересоваться сыновними проблемами, а измученной тягостями жизни матушке было, как вы понимаете не до крючков. Бабушка с дедушкой тоже тяжело трудились и обремененные взрослыми житейскими делами, не очень вникали в суть моих детских забот. Чаще всего они просто отмахивались от моих просьб, мол, не морочь голову, не голодный и, слава Богу, а потому, все необходимое для рыбалки, мне приходилось, как говорили в ту пору, «доставать», то есть либо выменивать, либо выпрашивать, либо выигрывать у своих знакомых и приятелей. Игры на деньги в мою бытность были в почете и позволяли время от времени добывать небольшую копейку на карманные расходы. Однако купить крючки самому даже при наличии необходимой мелочи, не представлялось возможным, потому, как спортивный отдел находился далеко на рынке, а сбежать в самоволку я все-таки не решался. Не хотелось мне портить добрые отношения с благодушной «бабой Катей».

И вот однажды, оставив на дне водоема последний крючок, я стал прокручивать в голове различные варианты выхода из ситуации… и придумал нечто новое!

…Тайком, воровато озираясь, я пробираюсь к дедушкиному сараю. Моему неожиданному визиту радуется посаженный на цепь Мальчик. На морде беспечная улыбочка, а хвост как маятник на часах туда – сюда. Прижимаю палец к губам и шепчу:

- Тихо, Мальчик, не выдай меня!

Вот и заветная дверь. Это святая святых. Мне вход в дедушкин сарай строго-настрого воспрещен. Узнает, подзатыльников не избежать. Не так давно здорово перепало, когда я, чтобы иметь такую же шпагу, как у мушкетера добрался до коробки с шампурами и устроил дуэль с долговязыми бурьянами, которые выступали в роли гвардейцев кардинала...

Плотно прикрываю за собой двери и тут же начинаю резво рыскать по маленьким и большим коробочкам, ящичкам, пеналам, баночкам, кулёчкам, шкатулочкам... мне просто позарез нужно найти то, из чего можно смастерить крючок! Есть!

Спешно покидаю место преступления. В одной руке у меня похищенные на время молоток, щипцы и пассатижи, в другой крепко зажатые в кулачке большая металлическая скрепка, кусок «сталистой» проволоки и пара тройка мелких сапожных гвоздей.

- Мальчик! Ты меня не видел!

За домом у развороченной деревянной колоды, на которой дедушка зимой колет дрова я аккуратно раскладываю принесенный скарб, а затем при помощи добытых инструментов пытаюсь самостоятельно соорудить рыболовный крючок. Начал со скрепки. Как только я себя не истязал, навертывая скрепку на гвоздь с помощью щипцов и пассатижей. Они мне вымучили все руки, а скрепка ну никак не поддается. Крючок получается толстенный, здоровенный и годится разве что на сома или акулу. В итоге рабочая версия крючка под номером один потерпела фиаско. Настал черед проволоки. Крутил я эту закорючку крутил и так, и эдак, руки не натер до водянок, но, увы, и от идеи создания крючка из проволоки пришлось отказаться. Вся надежда на третий вариант, и я с энтузиазмом приступил к работе, предварительно сменив место дислокации, потому, что при ударе молотком по деревянной колоде, гвозди глубоко проваливались внутрь.

Сейчас вспоминая эту авантюру с изготовлением крючков, я поражаюсь, откуда у меня, тщедушного мальца, нашлось столько энергии, желания, терпения, напора и веры в успех. Гвозди мелкие, молоток дедушкин огромный, тяжелый. Я пока им крошечный гвоздь согнул, себе все пальцы в кровь расколотил. Мои бедные-бедные руки, как же они ныли…

Крючок

Но крючок я сделал! Даже шляпку расклепал таким образом, чтобы лучше было привязывать к леске, и наждаком несколько раз прошелся по острию, чтобы заострить его как следует!

После того, как новоиспеченное изделие прошло придирчивое ОТК, и наскоро убрав следы своих злодеяний, я приступил к испытаниям.

Ну что сказать, забегая чуть наперед. Конечно, из этой моей затеи ничего путного не получилось. Крючок был все-таки очень толстым, на леске он висел криво, и хлебный мякиш на нем держалась скверно, не говоря уже про червя. Рыбу я так и не поймал, ну разве, что опыт получил неоценимый. И возможно, именно этот сомнительный детский эксперимент позволил мне не так давно с таким же упорством и желанием таки довязать до логичного окончания своего первого нахлыстового жука. Ведь, несмотря на уйму потраченного времени, нервов и гору испорченных материалов я его все-таки поборол! И знаете, каких он прошлым летом замечательных голавлей ловил? Звери, а не рыбы!

Кстати о рыбе, я на минутку снова вернусь в детство.

В один год выдалось очень жаркое и засушливое лето. Моя речушка почти полностью пересохла. Воды в самом глубоком месте осталось по щиколотку, максимум по колено, а остальное топкая черная жижа.

Судя по всему, был выходной день, потому, что моя бабушка с утра была дома, а это значит всем ша! Сильная и властная баба Маня была единоличной хозяйкой в доме и держала все происходящие процессы под своим жестким контролем. Муха без ее разрешения не пролетит!

И тут влетает к нам во двор, взъерошенный, запыхавшийся, с глазами по пять копеек Валён и сходу как заорет:

- Саня, пошли рыбу руками ловить!

Оказалось, что он видел стаю крупных карасей, которые задыхаясь, барахтались прямо у поверхности болотистой жижицы. Бери, руками, не хочу!

Я опасливо предположил, что бабушка сегодня дома и вряд ли позволит мне лезть в самую грязь, но охота пуще неволи и я помчался отпрашиваться!

До сих пор удивляюсь, как это моя баба Маня и на такую авантюру согласилась. Наверное, вид у меня в тот момент был такой сумасшедший, что она просто пожалела. Я ведь у нее единственный внучок. Уже через пятнадцать минут, достав из сарая мои старые школьные ботинки и обрядив меня в какое-то дранье (то, что было не жалко) бабушка вместе с благословением вручила мне в руки эмалированное ведро (!).

- Ступай, только недолго!

Веселые и счастливые мы с Валёном спешили на рыбный промысел. Я шел вприпрыжку, размахивая ведром и поджимая пальцы на ногах, потому, что уже вырос из ботинок, а мой приятель Валён семенил рядышком, таща на себе алюминиевую кастрюлю…

Жизнь чудесна!

… Ноги проваливались в вязкую болотистую жижу почти по пояс. Вода неожиданно оказалась прохладной, одежда неприятно прилипла к телу и отяжелела. Сначала ничего у нас не получалось. Оказывается непросто, наклонившись подбородком к воде и глубоко опустив руки шарить во все стороны по скользкой тягучей грязи.

Ноги вязнут, а рыба, которую мы пытаемся нащупать и схватить, то и дело выскальзывает из рук. Только изрядно измазавшись и приноровившись, у нас стало понемногу получаться.

Охота

Охота была азартной.

Валён вообще в раж вошел. Черный весь, грязный, кричит, улюлюкает, гоняясь за рыбами, только брызги во все стороны летят. А караси действительно иногда попадаются отменные, по полкило.

И тут, вдруг, меня зациклило. Я ухватил огромного упитанного карася с крупной бронзовой чешуей, но какого-то беспомощного и жалкого. Задыхаясь, он мелко дрожал всем телом и жадно хватал воздух ртом. Я видел, как тяжело двигаются залепленные грязью жабры и мне в тот момент показалось, что я что-то делаю не так. Не могу сейчас этого пояснить, но я неожиданно ясно осознал, что никакая это не рыбалка. Ненастоящая, нечестная, чужая, подлая какая-то что ли. Рыбе деваться некуда, а я, пользуясь ее беспомощностью, загребаю руками в ведро.

Эх, вот бы такого красавца, да на мою удочку зацепить, чтоб поводить его на леске как следует, чтоб на равных побороться с красивой и сильной рыбой. Вот это было бы дело…, а так…

Карась

Я не мог объяснить нахлынувших эмоций ни себе, ни Валёну, а потому просто пересыпал в его кастрюлю всех своих карасей и с пустым ведром, оставляя на траве черные потеки, побрел домой, на что мой приятель только молча, пожал плечами.

Дома бабушка от души насмеялась, когда на вопрос: - А рыба где? Я честно признался, что всю пойманную рыбу отдал Валёну. Окуная меня головой в мыльный раствор, чтобы смыть болотную грязь, она снова и снова громко хохоча, пересказывала мою историю нашим домочадцам.

- Вот это так рыбак! Всю рыбу Валёну отдал! Ха-ха! Вымазался с ног до головы! Ха-ха! Черный пришел, как черт! Грязный, страх! Я стирать не стала, выкинула все, а он рыбу Валёну отдал! Ха-ха-ха!

Эта история под веселый смех еще долго смаковалась в среде моих родственников и соседей. Вся округа знала, какой непутевый у моей бабушки внук. А мне было все равно. Я не понимал этого юмора и не придавал случившемуся никакого значения.

Все, что меня тогда заботило – это дождь, и я терпеливо ждал, когда моя речушка снова наполнится водой и жил мечтой о настоящей «правильной» рыбалке.

Удочка

Теперь, по пришествию стольких лет, мне кажется, что уже тогда, в далеком детстве, я неосознанно мечтал о нахлысте, самом достойном из всех способов рыбалки.